«Чем глубже мы заглянем в историю, тем лучше увидим будущее.» 

Уинстон Черчилль

4 декабря 1948 года Государственный комитет Совета министров СССР по внедрению передовой техники в народное хозяйство зарегистрировал за номером 10475 изобретение И.С. Бруком и Б.И. Рамеевым цифровой электронной вычислительной машины. 
Это первый официально зарегистрированный документ, касающийся развития вычислительной техники в нашей стране. Этот день с полным правом назван днем рождения российской информатики.

Решающую роль в развитии любой науки играют люди, выдающиеся ученые, которые выдвигают новые идеи, борются за их признание, обучают молодых людей, создают свои школы.

В истории российской информатики, в становлении этой науки и в ее достижениях решающее значение имели школы А. И. Берга, И. С. Брука, Л. В. Канторовича, С. А. Лебедева, А. А. Ляпунова и других выдающихся ученых.

Вообще, развитие науки невозможно без изучения ее истории. Литература историко-биографического жанра имеет весьма большое образовательное и воспитательное значение.

Одним из лидеров отечественного программирования был академик Андрей Петрович Ершов. Декабрь 1988 года стал последним в недолгой жизни  крупного ученого и талантливого организатора.

«Любое его начинание, каким бы скромным оно ни казалось вначале, неизменно привлекало внимание, приводило в движение широкие круги программистов...»

Много интересного можно почерпнуть из воспоминаний ближайших соратников, учеников и друзей Андрея Петровича. Они рассказывают о своем Учителе как о человеке, деятельность которого прошла рядом, оставив глубокий след в душах окружающих.

Довольно любопытен взгляд на академика Ершова профессионального журналиста   И. С. Ковальского.

Судьба распорядилась так, что журналисту и редактору-консультанту Центрального телевидения, довелось в течение ряда лет находиться c Андреем Петровичем в теснейшем контакте.

Из воспоминаний И. С. Ковальского.

Воспоминания возвращают меня в 1985 г. Вскоре после принятия известного постановления о введении в школах страны нового предмета «Основы информатики и вычислительной техники» я оказался в кабинете главного редактора. «Необходимо сегодня же приступить к подготовке телевизионного варианта школьного курса "Основы информатики" с участием академика А. П. Ершова».

Предложение необычное. Выступления академиков на телевизионном экране — дело не такое уж редкое, а вот так: академик — ведущий целого сериала, с этим не приходилось еще иметь дела.

Итак, зима 1985 г., Новосибирск, Академгородок... Съемочная группа размещается в единственной и в своем роде неповторимой гостинице Академгородка — «Золотой долине». Неповторимой в том смысле, что здесь, может быть, как нигде более в Союзе, одновременно собираются крупнейшие ученые со всего света. И вот мы, «телевизионщики», как нас любовно называл Андрей Петрович, в «Золотой долине». Первая очная встреча назначена на следующий день в рабочем кабинете академика.

Дорога от гостиницы к Вычислительному центру Сибирского отделения АН СССР, где в отделе информатики долгие годы работал А. П. Ершов, более чем романтична. Дремучий сосновый бор, извилистая тропинка и ручные белки. Такие дороги запоминаются надолго.

Кабинет заведующего отделом подстать своему хозяину выглядит на редкость скромно. Никаких изысков, а тем более полированных столов, мягких кресел. Только книжные полки, книги, папки, сувениры, подаренные академику в разных странах мира, и единственный портрет. Это портрет его любимого учителя, пионера отечественной кибернетики Алексея Андреевича Ляпунова.

Андрей Петрович исключительно вежлив и предупредителен. «Я все понял. Учиться делать учебные передачи по информатике будем вместе. Завтра к 19.00 буду готов к работе».

Так началась наша совместная работа над телевизионным вариантом курса основ информатики и вычислительной техники для учащихся средней школы.

В конце 1985 года Андрей Петрович писал:

«Подготовка цикла передач для телевидения оказалась делом, новым для всех. Правда, ощущение неизведанности способствовало быстрому сплочению нашего небольшого творческого коллектива... Дополнительной проблемой оказалась противоречивость требований к организации, постановке и съемке 30-минутных уроков. Трудно сказать, в какой мере эти противоречия удалось примирить друг с другом, но после длительных споров и обсуждений сложился некоторый продуктивный подход... Мы старались избегать "дрессировки" с помощью многократных репетиций, предпочитая менее причесанный, но зато живой и взаимный разговор учеников во время решения задачи. Допущенные ошибки не вырезались из кадра, а подвергались обсуждению с тем, чтобы научить наших зрителей не допускать их в будущем.

Такой импровизированный подход к построению учебных передач потребовал большой и кропотливой работы. Здесь нам очень помогли энтузиазм, живой интерес и изрядная доза терпения дружной команды 9-го "В" класса 166-й школы Советского района Новосибирска,  в которой мы отсняли ряд передач. Несмотря на все трудности и недостаток опыта, работа над учебными программами представляет большой научно-методический интерес.

Информатика еще слишком близка к периоду становления и не настолько "отстоялась", чтобы можно было без больших усилий отфильтровать из ее научного багажа зерна вечных истин,— одновременно глубоких, кратких и в то же время доступных для восприятия молодым умом. Не могу сказать, что мы уже нашли эти формулировки, но работа над серией учебных передач по информатике даст таким поискам мощный стимул».

В записной книжке И. С. Ковальского сохранились записи некоторых мыслей ученого, произнесенных им в период их творческого содружества.

«Получасовая передача не может вместить систематического изложения всего курса, она не может заменить урок учителя, она не может заменить учебник. Она должна помочь усвоению курса, используя весь арсенал возможностей телевидения».

«Учебная телепередача, проведенная автором учебника,— это ноты, а учитель — исполнитель. И исполнитель должен быть квалифицирован в том смысле, что он должен уметь добросовестно и убедительно провести свою "партию"».

«Учитель — это тот же спутник ученого. Разница в одном: ученый добывает истину, а учитель ее воспринимает и несет в умы школьников. Они идут рядом».

Съемки телевизионного варианта основ информатики подходили к концу. Все остальные встречи происходили уже в Москве, а одна из них за пределами страны. Вот о ней  И.С. Ковальский  рассказывает поподробней.

Жаркий июль 1988 года. Руководство Гостелерадио СССР командирует меня в Венгерскую Народную Республику для участия в Международном конгрессе по обучению математике с использованием средств кино и телевидения.

Утром следующего дня набираю номер телефона единственного знакомого мне в ВНР человека. Слышу знакомый голос: «Ершов лисн ю». Я рад безумно, за два года систематических телефонных переговоров «Москва — Новосибирск» Андрей Петрович научился узнавать мой голос с первых интонаций. Но то было дома, а здесь... Набираюсь смелости и в ответ на прекрасный английский говорю на не менее чистом русском: «Андрей Петрович, будьте проще. Это Илья Семенович...». Однако представляться не следовало, я сразу опознан. «Жду Вас завтра на пленарном заседании. Сегодня работаю допоздна, готовлюсь к докладу, но завтра очень прошу Вас...»

9.00 я у входа в зал конгрессов. Люди, собравшиеся здесь, говорят практически на всех языках мира. Не слышу только родного. «Но ничего,— думаю я про себя,— реванш впереди. Сегодняшнего докладчика, пожалуй, один я пойму без посторонней помощи». Большая толпа образовалась в фойе — участники конгресса добывают наушники для синхронного перевода. Я гордо прохожу мимо и направляюсь в первый ряд.

В президиуме рядом с ведущим или председательствующим из США — академик Андрей Петрович Ершов. Он видит меня и дружески улыбается. Ведущий, открывая пленарное заседание, представляет собравшимся ученого из Советского Союза. Зал взрывается аплодисментами — имя Андрея Петровича знакомо специалистам всего мира. К трибуне подходит академик Ершов и, к моему великому удивлению, начинает: «Леди энд джентльмен...» И дальше — на чисто английском. Тут бы следовало заметить, что мои познания этого международного языка общения ограничиваются программой десятилетки да еще вуза. Ну а что это такое у нас в стране, знают многие.

Только тут я понял всю смехотворность своего положения: наушники для синхронного перевода надо было все-таки взять...

После окончания заседания Андрей Петрович подходит ко мне и задает вполне естественный вопрос: «Ну, как?». Мне ничего не оставалось — я солгал, высказав вполне определенное свое восхищение докладом. Договорились о встрече на следующий день.

Итак, следующий день, который волею судеб стал последним в нашем трехлетнем творческом содружестве. Мы гуляем по Будапешту. Андрей Петрович весел. Ни единым словом, ни намеком не касается темы здоровья.

Город этот Андрей Петрович знает прекрасно. Мы бродим по улицам и площадям, заходим в книжный магазин. Книги — одна из его «слабостей». В магазине я теряю своего попутчика как минимум на час и встречаю его на выходе в состоянии полного счастья. Куплены редкие издания книг и грампластинки. А тут еще «нечаянная радость» — прямо напротив книжного магазина идет бойкая торговля вареной кукурузой. Андрей Петрович по-мальчишески прыгает от радости. Чуть позже я узнаю, что сам вид, но особенно запах сваренного кукурузного початка возвращает его в детство — прекрасное, беззаботное время ныне уставшего от непомерных нагрузок ученого.

Остаток дня прошел в разговорах о ближайших планах. Андрей Петрович смотрел в будущее уверенно.

«Мечтаю следующим летом отправиться в путешествие по Дунаю, и обязательно с женой. Как-то так получилось, что за всю совместную жизнь нам ни разу не удалось толком отдохнуть вместе: то работа, то бесконечные командировки, потом внуки...»

Перевожу разговор в несколько другое русло. «Коль скоро Вы заговорили о будущем,— говорю я,— давайте попробуем заглянуть в это будущее — каким Вы себе представляете кабинет информатики двухтысячного года и урок в нем?» Ответ был таким: «Ну, я бы свою мечту выразил в несколько парадоксальной форме. Я мечтаю о том, чтобы в двухтысячном году или в какое-то подходящее время кабинет информатики как понятие перестал бы существовать, а ЭВМ была бы такой же естественной принадлежностью каждой парты, как сейчас, скажем, скамейка, розетка, мел, доска... Полное внедрение. И в связи с этим — исключение всякой специфики и своеобразия в использовании вычислительной техники».

Источник: История информатики в России: ученые и их школы. / Редакторы-составители В. Н. Захаров, Р. И. Подловченко, Я. И. Фет.— Москва: Наука, 2003